Ясновидящая [Луна над Каролиной] - Нора Робертс

Он засмеялся и потрепал ее по голове.

– Ладно, давай проверим, действительно ли это так.

– А что, если, кроме секса, нет ничего?

– А если есть?

– А если нет?

Он вздохнул:

– Ну тогда мы все время будем проводить в постели. Если у нас еще осталось время.

И он поднял с пола подушку, которую щенок уже рвал на части.

Какой Уэйд положительный, умный и добрый. И красивый. И он ее любит. Но ведь и другие любили. Недолго. «Уймись, Фэйф», – приказала она себе.

– Не могу себе представить отношения с мужчиной, который спит с дворняжкой.

– А чем она тебе не нравится? Мисс Дотти закинула ее мне по дороге в церковь, но я был еще слишком нетрезв и, вместо того чтобы посадить ее в вольер, плюхнулся с ней в постель.

– А что с ней?

– С кем? А, с собачкой. Да ничего. Глаза ясные. Она здорова.

– Тогда что она здесь делает?

– Я ее взял для тебя.

– Для меня? – И Фэйф отступила назад. – Но мне собака не нужна.

– Очень нужна. – Уэйд схватил щенка за шиворот и сунул в руки Фэйф. – Смотри-ка, ты ей нравишься.

– Щенкам все нравятся. – И Фэйф отвернула лицо от щенячьего мокрого языка.

– Точно. – И Уэйд обнял Фэйф так, что щенок оказался между ними, словно начинка сандвича. – И щенков все любят. Собака будет во всем зависеть от тебя, забавлять тебя, составлять тебе компанию и любить, несмотря ни на что.

– И пикать на ковер, и грызть мои туфли.

– Иногда. Ее надо приучить к порядку, тренировать, с ней нужно проявлять терпение. Но ей ты всегда будешь нужна.

– Ты кому проповедуешь, мне или собаке?

– Обеим. – И он поцеловал Фэйф в щеку. – Попытайся. Если у тебя не получится, я ее заберу обратно.

Щеночек был теплый, с шелковистой шерстью и очень старался уткнуться ей в шею. Что происходит? Все на нее накинулись, и почти одновременно. Все поучают. Сначала Бутс, затем Кейд, а теперь Уэйд.

– У меня голова идет кругом. Только поэтому я и соглашаюсь.

– В отношении нас или щенка?

– Ну, отчасти и с тем, и с другим.

– Ну что ж, для начала и это неплохо. В кухне пакет со щенячьей едой. Покорми ее, пока я приму душ. Я уже опаздываю на обед к родителям. А почему, кстати, тебе не пойти со мной?

– Благодарю, но я еще не созрела для семейных обедов. – И Фэйф вспомнила холодный, предупреждающий блеск в глазах Бутс. – Иди принимай душ. От тебя разит псиной, как от десятка щенят.

И, нахмурившись, Фэйф понесла своего щенка в кухню.

18

Едва Тори успела открыть магазин в понедельник, как на входной двери прозвенел колокольчик.

– Доброе утро. Меня зовут Шерри Беллоуз. Я привязала свою собаку к вашей скамье снаружи. Надеюсь, вы не возражаете?

Тори выглянула и увидела гору шерсти, послушно сидящую на тротуаре.

– Все в порядке. Ну и великан. И какой красивый.

– Он очень милый и кроткий. Мы возвращаемся с утренней пробежки в парке, и я решила, что можно заглянуть к вам. Я была у вас в субботу. Так много пришло народу.

– Да. Могу я вам что-нибудь предложить конкретно или вы хотите просто взглянуть?

– Вообще, я решила спросить, не нужна ли вам помощь?

Шерри взмахнула своим «конским хвостом» и подняла руки.

– Я, конечно, одета сейчас неподобающим для поисков работы образом, – улыбнулась она и потянула вниз влажную от пота майку, – но я действую под влиянием импульса. Я преподаю в средней школе. Буду преподавать. В середине июня начнут работать летние классы. А с осени у меня будет полная нагрузка.

– Но, судя по всему, в работе вы не нуждаетесь.

– У меня есть свободные две недели сейчас, а в сентябре я не буду занята по субботам, и есть еще дни с половинной нагрузкой. Мне бы очень хотелось работать в таком магазине, как ваш, да и лишние деньги мне пригодились бы. Я могу показать вам мои рекомендации и соглашусь на самую низкооплачиваемую работу.

– По правде говоря, Шерри, я еще не думала о помощниках, во всяком случае, надо посмотреть в течение нескольких недель, как пойдут дела.

– Но одной вести дела в таком магазине вам будет нелегко.

Во время преподавательской работы Шерри научилась настойчивости.

– Да, пожалуй…

Тори еще раз внимательно посмотрела на Шерри. Молодая, хорошенькая, потная после пробежки. Очень откровенная. И, в сущности, она права. Тори пришла в восемь утра, сделала новые заказы, проверила документацию, уже сбегала в банк и на почту. Не то чтобы ей это не нравилось. Как раз наоборот. Такая занятость приносила чувство полного удовлетворения. Но ведь с течением времени график работы будет все уплотняться. Количество дел будет возрастать. А с другой стороны, ей не очень хотелось делить свой магазин с кем-нибудь еще, даже на неполный день. Так приятно все делать самой.

– Вы застали меня врасплох. Пожалуйста, напишите ваш адрес и номер телефона… И дайте мне время подумать.

– Здорово. – И Шерри взяла ручку. – А вон мой партнер, – кивнула она на окно: около Монго уже стояли, восхищаясь, женщины. – Вы заключите сделку сразу с двумя работниками на одно жалованье. Он такой милый, что невозможно его не погладить, а, остановившись, некоторые зайдут и в магазин полюбоваться на красивые вещи.

– Отлично! – И Тори вздернула бровь. – Может быть, я просто куплю собаку?

Шерри засмеялась:

– Вам не удастся найти другого такого, как мой Монго. Но как бы он ни был хорош, он не сумеет работать кассиром.

– Хорошо сказано. И многообещающе, – добавила Тори, когда две женщины, восхищавшиеся собакой, вошли в магазин. Шерри, записывая адрес и свой послужной список, одним глазком наблюдала за происходящим. Тори спокойна и сдержанна, поэтому ее собственная словоохотливость была бы приятным контрастом.

Чтобы еще подсластить пилюлю, она стала восторгаться покупками, которые сделали посетительницы, пока, довольные и порядком нагруженные, они не распрощались.

– Вы умеете обращаться с людьми, Шерри. Вы что-нибудь знаете о художественных ремеслах?

– Нет, но я все схватываю на лету. Могу начать прямо сейчас.

Тори уже готова была согласиться, но открылась дверь, и она в ужасе сразу обо всем забыла.

– Привет, Тори. – И Ханнибал растянул губы в широкой ухмылке. – Давно не виделись. Это ваша собака? – обернулся он к Шерри.

– Да, это Монго. Надеюсь, вы не имеете ничего против него?

– Да нет, вид у него дружелюбный, как у социальной служащей, приходящей по воскресеньям. Большая собака для такой маленькой штучки, как вы. Видел, как вы бегали с ним утром в парке. Кто кого вел, непонятно… Хорошая собака – верный друг. Собаки преданнее, чем большинство людей. Тори, ты не собираешься представить меня своей подружке? Ханнибал Боден, – сказал он и протянул Шерри огромную ладонь, – я отец Виктории.

– Приятно познакомиться, – и Шерри от всего сердца пожала руку. – Вы можете гордиться своей дочерью и тем, как она ведет дело.

– Дня не проходит, чтобы я об этом не подумал, – и его взгляд пронзил Тори словно иглой.

Тори подавила приступ ужаса. Раз он здесь, придется иметь с ним дело. И лучше с глазу на глаз.

– Шерри, я вскоре вам позвоню.

– А я стараюсь уговорить вашу дочь принять меня на работу. Может, и вы замолвите словечко? Приятно было познакомиться, мистер Боден. Тори, я буду ждать звонка.

И Шерри ушла в сопровождении Монго, наступавшего ей на пятки.

– Ну что ж, – Ханнибал подбоченился и оглядел магазин, – приличное местечко. По всей видимости, ты себя неплохо обеспечиваешь.

Он не переменился. Да и с чего бы ему меняться? Время его не затронуло. И когда он снова повернулся к Тори, она почувствовала себя маленькой, беззащитной, испуганной.

– Что тебе надо?

– Это так в твоем духе. Ты вернулась сюда, чтобы утвердиться в родном городе. А гордыня ведет к погибели, Виктория.

– Как ты узнал, что я здесь? Мама сказала?

– Отец остается отцом на всю жизнь. Я за тобой все время слежу. Ты вернулась сюда, чтобы возвести на меня хулу?

– Я вернулась сюда ради себя самой. Это не имеет никакого отношения к тебе. – «Ложь, ложь, и еще раз ложь», – подумала она.

– Это здесь ты стала притчей во языцех. Это здесь из-за тебя на нас показывали пальцем. Это здесь ты впервые восстала против меня и господа бога. Это стыд за тебя изгнал меня отсюда.

– Тебя «изгнали» отсюда деньги Маргарет Лэвелл.

Какой-то мускул дрогнул в его лице. Предупреждающе.

– Так, значит, люди об этом болтают. Ну, мне все равно. Лжецы всегда внимают злым языкам.

– И они еще больше будут болтать, если ты здесь задержишься. А те, кто тебя ищет, узнают об этом. Я ездила к маме. Она очень о тебе тревожится.